Уходит год, век, тысячелетие. Многое оста?тся в прошлом, - и вместе с этим многим уходят в небытие зайчики. Первая (а может, и последняя?) белорусская валюта, просуществовавшая так недолго и оставившая по себе так мало хороших воспоминаний - и так много забавных... Оставим в стороне споры о том, во благо было е? появление или во зло, и окинем взором стройные ряды и толстые пачки... просто купюр, которых скоро не останется с нами.
С чего начинаются зайчики?
С советского рубля! Да, именно так. С тв?рдого, хотя к тому времени уже изрядно побитого жизнью и перманентными революциями, советского рубля. Который и был к моменту появления наших милых зайцев, в 1992 году, единственным законным плат?жным средством в Белоруссии. А "зайчики" таковым средством не были. Их пустили в народ, радостно сообщая, что зайчик - это так, просто из-за нехватки бумажек, временно и ненадолго, пока вс? не устаканится, а пока побегают зверюшки милые, потешат глаз.
Правда, утешение для глаза обернулось зарядкой для ума. Вновь прибывшей живности тоже было, видать, маловато, а разведение е? вставало в копеечку. Посему первые зайцы шли по десять рублей штука. Вот он, золотой век незалежнасцi! Гряд?т самая тв?рдая валюта! Не верь глазам своим: это не один заяц, а целое стадо; совершай в уме сво?м сложные калькуляции и складывай пять рублей с одним зайцем, чтобы оплатить пятнадцатирубл?вый кусок колбасы!
Бабушки, подзабывшие за время советской власти, что такое керенки, со слезами на округлившихся глазах пересчитывали разноцветные фантики, не отличающиеся по размеру, вперемешку с такими привычными, но такими теперь странными советскими червонцами, и неистово ругались с кассиршами, путавшими сдачу - справедливости ради сказать, далеко не всегда в свою пользу...
Первые конфузы
Вот такими они были - "зайчики", давшие имя белорусским деньгам. Имя жив?т до сих пор, несмотря на то, что сами зайчики вымерли в незапамятные времена.
Года рождения примерно 68-го, но боюсь сказать наверняка. Работы художника-анималиста Комарова. Мчится по снегу из счастливых советских врем?н, чтобы войти в Историю. Интересно, соблюдены ли авторские права? Какие отчисления можно было бы получить с Нацыянальнага банка Беларусi - может, хватило бы на заячьи шубы для всей семьи! Впрочем, не будем излишне морализировать. В конце концов, история взяла сво?: деньги, начавшие жизнь почтовыми марками, очень быстро ими и стали.
А вот и второй персонаж нашей истории. Конечно, логика требует назвать его первым - точнее е?, девушка вс?-таки - но не сложилось, не сложилось... А кстати, кто это там, справа, в кепке?! Вот-вот, таковы были представления народа о нравственности родных денег. Понимали люди, что продастся валюта наша зел?ному зми.. простите, доллару, что посыплются зверюшки разноцветным конфетти, что и выражали разными доступными средствами. Вот таким, например.
Кстати, белочка - любопытный прецедент: вероятно, это первая в мире бумажная монета! Конечно, подрастает уже поколение новых белорусов, не знающее звона мелочи в кармане, но мы-то, мы-то помним: 50 копеек - это такое круглое, железное, звенящее, пять стаканов томатного сока (соль бесплатно в баночке)... Правда, при первом выходе в свет белочка называлась пятью рублями, но что написано пером - не вырубишь... Интересно, что сыграло решающую роль в быстром вымирании родного зверька - сексуальные домогательства со стороны собственного хвоста или осознание ущербности неметаллической реализации металлической сущности? - впрочем, это неважно, и белочки покинули нас первыми, году, помнится, в 96-м. Поправьте меня, товарищи эрудиты!
Но не белкой единой жив человек! Были у нас и ценные пушные звери. Какая шуба теплее - боб?рья али волчиная? Ау, охотники! Где бобры, где ва.кi? Ва.кi пазорныя!!! покинули нас на произвол судьбы. А ведь "белорусским баксом" окрестила молва зел?ного (с тоски, видать) бобра. Да вообще, странные это были звери. Как-то мало их было. Были толпы зайцев, по всему городу летали побитые молью беличьи шкурки, а вот степенные бобры и синие волки гордо, по-английски, удалились, не оставив следа: были и нету... Так же, кстати, как и рыси с лосями. Впрочем, лоси, как животные травоядные, размножились в несколько большем количестве и дольше напоминали о себе.
А ведь даже поговорка была: "не имей сто рысей, а имей сто лосей"! Уважаем был сохатый, сил?н и велик, ... но и это его не спасло.
Наступала инфляция...
Довольно долго двухсотпятидесятирубл?вый лось был самым крупным "разлiковым бiлетам". Но так не могло продолжаться вечно. Советские деньги исчезали вслед за спокойной жизнью, зарплату выдавали почти исключительно рысями и прочим зверь?м, и зверья не хватало. Первое время смотревшийся слишком внушительно на фоне советских сторубл?вок и потому, видно, придержанный про запас, вразвалочку вышел в свет медведь - царь лесов... чужих.
О, такого конфуза не знала история деньгопечатания! Такого прокола... да это вс? равно, что на долларе напечатать портрет Первого президента Лукашенко! Интересно, какие штрафные санкции применены к виновным? Штрафы? Увольнение с работы? занесение в ч?рные списки? ... О ч?м я говорю? - вглядитесь, вглядитесь в этого зверя! Оцените его л?гкую фигуру, благородный нордический профиль! Перед вами Ursus Americana, американский медведь барибал собственной персоной! Было ли его появление на национальной валюте суверенной Беларуси идеологической диверсией, масонским заговором или пилотным проектом акклиматизации сего вида в наших лесах? Нет, скорее тривиальным головотяпством. Ибо история медведя очень похожа на историю зайца. Впервые этот барибал увидел свет со страниц чешской энциклопедии "От агамы до акулы", издания 1978 года. Должно быть, книга сия, довольно кстати редкая, и сейчас стоит на полке безымянного художника. Но даже зарубежное происхождение не спасло мишку от вымирания, что явно подтверждает известную истину: на нашей земле не прижиться чуждому элементу, избалованному заграничным воспитанием.
Последним зверем, выбежавшим из наших кошельков в бесконечность, стал зубр. Он, похоже, настоящий. И, как животное мощное и крепкое, держался дольше всех: ещ? в конце 98 и даже в начале 99 года попадались отдельные экземпляры, и зубр, похоже, единственный зверь, доживший до появления миллионных купюр. Но ни природная мощь, ни примесь горячей кавказской крови (напомню, что кавказского зубра использовали после войны для восстановления поголовья зубра беловежского) не спасли его: зубр вымер, как мамонт. Ни панские охоты, ни революция, ни Отечественная война не истребили его, - но белорусская экономика оказалась сильнее. И зубр пал.
Часть II
Конец прекрасной эпохи
Анималистическая эпоха продлилась недолго: всего один год. Зверюшки размножались медленнее, чем росли цены. Да и видовой состав белорусской фауны подкачал: после зубра нужно было либо переходить на птичек и рыбок, что выглядело бы несолидно и унизительно, либо к слонам - но эксперимент по акклиматизации новых видов, начатый на медведях, был предусмотрительно св?рнут. Да и в самом деле: как прокормить, да ещ? и обогреть, стада слонов при наших непогодах и неурожаях?
Двухсотрубл?вая купюра открыла архитектурную эпоху белорусского деньгопечатанья. Ворота Города - знаменитый ансамбль Привокзальной площади - символизировал, видимо, широкую дорогу в будущее, по которой двинется белорусская экономика.
Очередной купюра, напечатанная в 92-м году и вышедшей в обращение к Новому Году, была освящена мудростью всей белорусской науки и украшена крайне невнятным изображением колоннады здания Академии. Однако в народной речи по-прежнему осталась "зайчиком"... "Тысяча зайчиков" - только так, и никак иначе, не назывались цены; рубли остались в прошлой жизни, и никто о них не вспоминал.
Шкала приращения номинала купюр явно становилась логарифмической. Вскоре появилась и пятитысячная, изображающая Троицкое предместье в странном ракурсе - толи искали новые виды, толи пытались вывести из кадра громаду Дворца Республики...
Первое обнуление
И тут время как будто остановилось. Целый год, аж до 94-го, новых денег мы не видали. Нет, цены-то росли, жизнь не стояла на месте, но вот творческая энергия творцов денежной политики явно была направлена в другое русло. С создания новых бумажек их взоры обратились в сторону денежной реформы.
Дело в том, что маразм нулей продолжался. Афоризм Пруткова "Если на клетке с быком увидишь надпись ТИГР - не верь глазам своим" не терял актуальности. Заяц по-прежнему ш?л за десять, Академия котировалась в десять тысяч, приписываемый в уме нолик превращал пятитысячную в пятидесятитысячную... Народ, правда, пообвыкся, роптать перестал, но красоты в такой картине не было.
И в 94-м грянула деноминация. Провели е? просто - зачеркнули на ценниках лишние нули, округлили цены в большую сторону и сказали: отныне что видим - то и есть! Простой люд вздохнул с облегчением, поматерился по поводу скакнувших цен и успокоился. Непростой люд поматерился по поводу бардака с бухгалтерией, посчитал прибыля от деноминации и тоже успокоился. Звери на деньгах почуяли скорый конец и, наверное, огорчились... и действительно, уже через год началось вымирание живности - но об этом мы уже писали...
Деноминация принесла наконец новые картинки. На двадцатитысячной - первой купюре, название которой от рождения соответствовало номиналу, - Нацбанк решил увековечить Себя. Здание Национального банка на гравюре странно обрезано - видимо, с нам?ком на перспективу развития денег, скрытую от посторонних глаз. В связи с серь?зностью объекта эта купюра впервые получила и дополнительную защиту в виде металлизированной полосы, благодаря чему умельцы начали использовать е? - после хитрого складывания - для обмана телефонов-автоматов вместо телефонных карточек (раньше на это годились только дойчмарки)
Комментарий читателя: "Хотелось бы заметить, что впервые на наших купюрах металлизированная полоска появилась в тысячах, потом в пяти тысячах, а уж потом - в двадцатке. Потом, когда Погоня ускакала на запад, их по неизвестным причинам удалили (может не хватило металла, а может Белтелеком н?с большие убытки)".
Двадцатитысячная купюра была также последней, имевшей стандартный рисунок оборотной стороны. Вс? это время деньги несли атрибут государственности - конника с мечом.
Кони были одинаковые на всех купюрах и только красились в разные цвета.
Дети референдума
Но кто не помнит 95-й год? Страсти вокруг провед?нного тогда референдума кипят до сих пор и остывать не собираются. Референдум см?л флаг с гербом с крыш и фасадов правительственных зданий... и с изнанки дензнаков. Зато открылся простор дизайнерскому творчеству: новые госадарственные атрибуты на купюрах почему-то не прижились, - возможно из-за нежелания соседствавать со старой символикой, которую, естественно, никак нельзя было стереть с "дореферендумных" зайцев, продолжавших сво? хождение.
И постконтрреволюционные деньги стали ещ? красивее и познавательнее, рассказывая о Республике Беларусь всем lержателzм некотируемой валюты. Теперь картинки на деньгах содержат подписи - а что же тут изображено?..
Первая купюра с оборотом - Брестская крепость. Понимая тонкий юмор дизайнеров, проводивших параллели между героическими защитниками Крепости и мужеством политика, завалившего лошадь, не можем не огорчиться кощунству такого поминания всуе одной из настоящих святыно Белоруссии.
На следующей купюре дизайнеры обратились к Великому. И стремление это привело к очередному курь?зу. Стотысячная купюра стала одной из немногих мировых купюр, на которой запечатлены живые люди - солисты балета. Сцена из балета Евгения Глебова "Избранница", поставленного Отаром Дадишкилиани. Главные действующие лица - Яков Ботвинник, Людмила Лактионова, народная артистка РБ Алевтина Корзенкова. К сожалению, имена танцовщиц массовки уточнить на не удалось. Так белорусские артисты - не принцы, не короли, не президенты - оказались увековеченными на денежных знаках. И рады этому они вовсе не были. Например, Яков Моисеевич наотрез отказался даже просто дать интервью телеканалу НТВ по этому поводу... А как почувствовали бы себя Вы, уважаемый читатель, появись Ваш портрет на денежном знаке?...
Девяносто седьмой год не был отмечен новой бумажкой. 98-й дал миру полумиллионную. Милая пастораль фронтона Дворца Профсоюзов, быстро обесцениваясь, держала марку ещ? целый год.
Но в это время происходили и другие события. Эхо референдума докатилось-таки и до зайчиков. Правда, от зайчиков к этому времени оставался только зубр, да и тот доживал последние дни. Однако на прочих деньгах творилось форменное безобразие. По тысячным, пятитысячным и двадцатитысячным купюрам по-прежнему гарцевал, хоть и по задворкам, опальный перестроечный всадник. Такое безобразие продолжаться больше не могло!
Поиграем в детскую игру "найдите десять различий". Ну, то, что денежки имеют разный размер и цвет - это не в сч?т, зайчики никогда стандартностью не отличались, мутировали от партии к партии: видно, нищая страна искала типографии подешевле. А вот одно главное - вы, конечно, заметили, - конь исчез! Ускакал окончательно в бесконечность, на гостеприимный Запад, в изгнание. Событие это не было отмечено официальными сообщениями, траурной панихидой и газетными обсуждениями: просто в одно прекрасное утро какая-нибудь т?тя Маша обнаружила в кассе не такие, как вчера, бумажки, посмотрела их на свет, посовещалась с завмагом, посомневалась на предмет фальшивости, да решила в конце концов, что так и надо и пусть так и будет.
Зубра сия трансформация не коснулась - и понятно почему: зубр был не жилец, и порох тратить на него не стоило. А вот почему не исчезла ПАГОНЯ с двадцатитысячных - сие загадка для общества. Нет ответа на этот вопрос. Есть только версия, весьма впрочем правдоподобная: на новый дизайн старых денег не хватило финансирования.
Зато хватило денег на новые деньги. Уже зимой 99 был взят миллионный рубеж.
Национальный художественный музей Республики Беларусь стоил к моменту своего появления ровно 2 (два) американских доллара...
Попытка исправить положение выпуском к лету 99 пятимиллионных купюр не удалась. Как ни напрягался несчастный раубичский лыжник, не обогнал он инфляцию. Пятимиллионная купюра не стоила 10 долларов: что-то между 7 и 8. Не более.
Честно говоря, смысла в выпуске этих купюр было немного. Очень скоро заговорили об очередной деноминации...
Начало новой эры
И она состоялась. Без шума и пыли, мы вошли в двухтысячный год с новыми деньгами. История денег оказалось скоротечной: за восемь лет - от пятидесяти копеек до пяти миллионов - в десять тысяч раз вырос номинал! От белочек и зайчиков через архитектурный расцвет к спортивным достижениям. Две деноминации. Вымирание зверей и разрушение памятников. Бегство иноземного коня и пришествие иноземного медведя.
Новые деньги нового тысячелетия удивили преемственностью. Это те же самые фантики, только с меньшим количеством нолей. История повторяется с точностью до наоборот: раньше на ценнике стояло 10, - давался один заяц. Теперь на ценнике 100 - да?тся сто тысяч. Повторение истории есть фарс...
Как долго продержатся "новые" деньги? Не будем строить прогнозов. Начн?м собирать коллекцию...
